Одиннадцатый месяц грохочет Сараево артиллерийским и  ружейно-пулеметным    огнем,  но  здесь,  в  штабе 4-го батальона  Первой  Сараевско-Романийской  пехотной  бригады войска Сербской республики, выстрелы и взрывы звучат приглушенно. Сегодня, 22 января, вдруг подали энергию, работает  телевизор.  На  столике,  когда-то  называвшемся  «журнальным»,  в  чашках  дымящийся  кофе.   Бородатые  люди с оружием,  весело  переговариваясь,    смотрят  на  экран.  И  я смотрю. Телевидение в Сараево под контролем хорват и мусульман,  на  экране  полуголая  красотка    извивается  перед микрофоном. И сразу другой кадр - молодецкий строй одетых  в пятнистую униформу рослых солдат под голубым,  в крестах, национальным стягом. Офицеры 4-го батальона начинают плеваться  и  кричать:  «Эти хари надоели.  Где кра-сотка?». И хорватское ТВ выполняет заказ: танц-зал, сразу много красоток и элегантных мужчин. И опять через несколько секунд кадр меняется: горящий высотный дом, стреляющий хорватский танк. Я успеваю заметить, это «Леопард» из ФРГ, кадр меняется: огромный, залитый светом универсам, чьи полки ломятся от снеди, витрины шикарных магазинов... Но вот снова: хорватский солдат на поле боя делает стремительную перебежку... И так далее:  кадры свободной, сытой, веселой жизни вперемежку с военной хроникой. Сюжет не требует  перевода:   мы  видим  демократию  и  защитников демократии.
Хорватские средства массовой информации немало и талантливо потрудились над созданием облика этой войны в глазах «цивилизованного мира». Разработано несколько легенд. Давайте соотнесем их с жизнью. Итак,
Легенда № 1: Суверенная Хорватия борется против коммунистической агрессии Белграда, за утверждение в республиках бывшей СФРЮ ценностей западной демократии и цивилизации.
...Я выхожу из штаба и подхожу к шлагбауму, около которого часовой. Хоть он ростом не велик, но вид имеет тоже молодецкий - одни усы чего стоят! Правда, усы седые. И вооружен боец пятиразрядной винтовкой времен второй мировой войны. Это Милан Вукович, ему 64 года. Он доброволец.
-   Где твой дом? - спрашиваю.
Боец указывает рукой на добротный каменный дом в 100 метрах от своего поста и смеется:
-   Скоро смена, старуха уже ждет.
На экране хорватский солдат защищает некую демократию, а в жизни старый серб защищает свой дом и возможность жить в нем по своим законам.
Мы едем на передовую, в роту. За рулем авто - командир роты. Он останавливает машину и приглашает меня в дом. Это его дом. К отцу бросается 9-летний сын Огнен. Наблюдая эту встречу, я не выдерживаю и отворачиваюсь. Близко грохнула мина, сын задрожал и прижался к отцу:
-  Папа, я боюсь.
-  Не бойся, сыпок, все это тебя не касается, - утешает   отец.
А из дома слышен плач: это плачет мать командира, у которой убили брата. Командир находит слова утешения и для матери. Мы пьем кофе и идем в роту, на передовую. Это в трехстах метрах от дома.
Рота полностью укомплектована жителями Сараева - сербами, Югославская народная армия ушла из города, из Боснии и Герцеговины в начале июня 1992 года в отличие от регулярной армии Хорватии, продолжающей воевать за пределами границ государства Хорватия. Соотношение сил на фронтах в личном составе 1:3, 1:5 в пользу хорват и мусульман, на один сербский положай приходится несколько неприятельских. Почему я это утверждаю? Испытал на собственной шкуре: третий месяц несу службу на сербских положаях.
А насчет коммунистов... Как и во всех бывших социалистических странах, их в сегодняшней Югославии днем с огнем не сыщешь: куда-то подевались. На мой, русского человека, вопрос: «Что вы думаете о социализме и коммунизме?» - бойцы дружно отвечают: «Это сгубило и вас, и нас».

- Но все же, как вы    хотите    жить - при    социализме или при  капитализме? -   настаиваю я.

- Мы   хотим   жить   как   сербы.

Легенда № 2: Хорватско-мусульманская армия сражается за единую демократическую Босну и Герцеговину, в которой три равноправных народа будут жить дружно и счастливо.
Вернемся к ТВ-передаче. Группа солдат на перекуре. Вопрос корреспондента: «Вы за единую Босну и Герцеговину?». «Да! Да! Да!» -  трижды прозвучало в ответ.

...Как Вам нравится картина: течет по Босне речка Дрина, плывут по Дрине чередой плоты, на плотах стоят ведра, а в ведрах ... человеческие глаза. Да-да, ведра полны выколотых человеческих глаз. Это глаза убитых сербов. Впрочем, многим выкалывали глаза еще живым. 1941 год. Геноцид хорватов против сербов. Сейчас в печати называются разные цифры замученных: 700 тысяч, 1,5 млн. Сами хорваты признают цифру в 300 тысяч человек. Вдумайтесь в эту цифру - у Вас не шевелятся волосы на голове?

И вот теперь, переживший геноцид народ пытаются убедить, что уж на этот раз он точно будет жить в демократическом государстве. А эти недоверчивые сербы схватились за оружие и начали агрессию!

Сама по себе идея создания единой Босны и Герцеговины выглядит привлекательно. Я даже допускаю, что если бы не пролилась кровь, нечто подобное можно было бы вообразить. Если бы не пролилась кровь. Которая обильно пролилась. В этих условиях утверждать, что ведешь войну «за единую демократическую Босну и Герцеговину» - низкопробное трюкачество.

Гостиница в Требинье. Я уезжаю на другой фронт, сдаю ключ от номера и прошу вернуть военный билет. Но найти билет не могут (потом - нашли). Я сообщаю о происшествии знакомому - начальнику одного учреждения. Тот пугается: а если билет у усташей? Несколько дней назад он написал записку администрации гостиницы с просьбой устроить меня, записка в билете.

- Усташи в 6 километрах от города, если они придут, они уничтожат всю семью - за помощь русскому добровольцу, - говорит начальник.

Если вы думаете, что этот человек паникер, значит, вы никогда не жили в городе, в шести километрах от которого стоит жестокий враг, который заявляет, что сербы должны жить с ним в едином демократическом государстве!
Так за что же все-таки реально воюют защитники демократии? За «жизненное пространство». Да-да, как ни банально это звучит, война идет за территории, на которых веками проживало сербское население. В случае победы «цивилизованных демократов» сербы будут вытеснены с этих территорий. Впрочем, «вытеснять», вероятно, будет некого: при приближении «рыцарей свободного мира» сербские деревни пустеют, убегают все, до единого человека. Бежит все живое.
У нас на положае «Гром» жил кот Марсоня, убежавший из захваченной усташами деревин Шоша к своему хозяину - бойцу   положая.

Легенда № 3: Сербские вооруженные формирования ведут геноцид против мирного хорватского и мусульманского населения; со стороны «защитников демократии» имеют место «отдельные эксцессы».

Здесь все просто и нагло, с милой непосредственностью ставится с ног на голову. Сербские отряды не в состоянии проводить массовые карательные акции против мирного хорватского и мусульманского населения по удивительно наглядной причине: они ведут бои в своих населенных пунктах, где до войны проживало незначительное количество хорватских и мусульманских семей.

(Я указываю на эту причину, намеренно избегая говорить о высокой общечеловеческой культуре и христианском милосердии сербских бойцов, сражающихся за родные очаги. Кто сегодня верит в мораль и нравственность?!).

В ходе боевых действий захвачены и к настоящему моменту находятся в руках хорват и мусульман сотни сербских населенных пунктов, в которых оккупанты развернули массовый террор. На протяжении всей войны усилия сербской армии направлены исключительно на то, чтобы возвратить эти города и села. Конечно, в ходе контратак сербские отряды захватывали и захватывают отдельные чужие села и тогда, действительно, случаются эксцессы. Но это именно эксцессы и никак не больше. Избежать на войне эксцессов, к сожалению, невозможно.

Постоянно находясь на передней линии, беседуя с бойцами и крестьянами (что, кстати, на Герцеговинском фронте одно и то же), я составил список сожженных хорватами окрестных сербских деревень. Чтобы ясно осознать масштабы террора, необходимо помнить, что речь идет о клочке земли всего примерно в 300 квадратных километров. Территория называется Бобаны и прилегает к юго-западному краю По-пова поля, под Дубровником. Необходимо также понять, что этот список неполный, ибо не из всех сгоревших сел я встретил погорельцев. И еще важный момент — это список сел, сожженных карательными командами. Сюда не вошли села, разрушенные артогнем в ходе боевых действий (например, Хум).
Итак, в местности Бобаны в руках регулярной армии Хорватии 36 сербских населенных пунктов. Из них полностью сожжены: Бакшичи, Букани, Горогаши, Грецы, Завала, Иваница (сам видел), Киев Дол, Ламбите, Мисите, Сливница, Невада (сам видел), Чвалина, Чопице, Щеница, Щенове, Дол.

Разговаривая с жителем Иваницы Славко Булатовичем, я сначала никак не мог взять в толк:

- Ты, наверное, хочешь сказать, что деревня сгорела от минометов и артиллерии в ходе боев? Так, что ли?

- Не так,    совсем  не так, - горячится    Славко, - мы без боя оставили село, отойдя  на    господствующие высоты. С них все видели, спросите всех, - Славко    указывает на греющихся у костра бойцов, - спичкой сожгли они село. Ходили и поджигали дома. Это банда, а не армия.

До войны Славко имел коня, 2 коровы, 23 козы и овцы.

- Все  погибло,  - сокрушается  он.

Но в Иванице жили три его брата и сестра, все семейные, имели хозяйство, все погибло. Обездолено семейство и таких семей десятки тысяч (если не сотни, кто считал?).

О геноциде против православия следует писать отдельной строкой, только никакой бумаги не хватит. Достаточно сказать, что излюбленная «шутка» «воинов Аллаха» - отсечение ножом у пленников или просто мирных сербов трех пальцев правой руки, тех, которыми православные люди осеняют себя крестным знамением.

По данным Зворничко-Тузланской епархии («Православье», 1 декабря 1992 г.) на ее территории стерты с лица земли до фундамента храмы в населенных пунктах Прибойвечи, Крничи, Сребреник, Сребреница, Дервента, Босански Лужаны (2 храма), Полье, Збориште, Босански Брод, Спековац, Лиснечи, Винска, Врела, Свилай, Гнионица, Подгаеви, Кладонь, Пожарница, Егинов Луг, Ясеница, Дубница, Босански Биела, Церик, Модрица, Градачац, Кречане, Маглай, Костереш (2 храма). Еще 39 храмов, монастырей, часовен, других объектов культа получили разрушения различной степени.

По разным данным, в войне погибло от 40 до 100 тыс. сербов. Точную цифру узнать трудно, так как поборники демократии и свободы продолжают оккупировать сербские территории и дают данные (если дают!) в соответствии с изложенными выше легендами. Но опять же требуется ясно понять: цифры эти касаются, в основном, гражданского населения. Сражаясь умело и самоотверженно, боевые сербские формирования несут незначительные потери.

А теперь несколько строк о стоящих за спиной. Кто дирижирует конфликтом? Дело в том, что пленные, простые люди, мусульмане и хорваты, бормочут нечто невразумительное. Их спрашиваешь:

- Ты   что, плохо жил до войны?
-  Нет, до войны я жил очень хорошо.
-  Так за что же   ты пошел воевать?!

И начинается натужный, несвязный речитатив про «границы», «суверенитет» и, конечно, «демократию».

Совершенно очевидно, что конфликт раздут искусственно, он резко противоречит ходу свободного экономического развития посткоммунистической Югославии, насущным интересам людей всех вероисповеданий. Качество жизни снизилось на несколько порядков.

Так   в   чем   же   дело?
Дело в кардинальном изменении всей общеевропейской политической ситуации после объединения Германии, расширяющей теперь сферы влияния. В этом аспекте с Хорватией все ясно. Традиционно Хорватия - меч Германии на Балканах. Когда в Германии создавали концлагеря (Заксенхаузен и проч.), тогда и Хорватия создавала концлагеря (Ясеновац и проч.). Сегодня немцы ходят в демократах, и хорваты тут как тут - тоже большие демократы. Что будет завтра?
Сложнее дело обстоит с босняками-мусульманами. Кто дирижирует ими? Не спешите указывать на Турцию. Как показали события в Афганистане ни Запад, ни США не гнушались оказывать изобильную материальную помощь исламским фундаменталистам Хексматияра, отрубавшим ноги женщинам только за то, что носили юбки, а детям - руки за то, что ходили в школу.
Так что не все просто. Ну а Турция? Продиктована ли ее политика в нынешнем кризисе, как утверждают турки «исторической ответственностью за судьбу единоверцев» или Турция, используя некий шанс, стремится вернуться на Балканы, откуда ее сто лет назад штыками вышвырнули мои прадеды вместе с сербскими повстанцами.
Что касается России, совершенно очевидно: нынешняя примитивно-близорукая политика ее правительства на Балканах моей Родине даром не пройдет. Все придется исправлять и возвращать. Все! Сегодня Россия впрямую не ощущает свою уязвимость на данном стратегическом направлении, в угоду сиюминутным псевдоинтересам предает исторических союзников, завтра придется кусать локти. К тому времени гражданин России Ельцин будет на пенсии писать мемуары. Он, возможно, напишет: «Да, признаю: мы недооценили важность балканского вопроса...».
Исправлять придется преемникам.