- Как же все начиналось?

- Сначала решение об эконо­мической интеграции на постсо­ветском пространстве, на которое долгое время не соглашались мно­гие бывшие республики Советского Союза, было принято чисто поли­тически. Они или побаивались вну­тренне чего-то, или опасались, что вновь СССР создадут.

Но при этом нужно сказать, что Казахстан-то давно проявил эту инициативу. Нурсултан Назарбаев в 1994 году лично озвучивал ее в Мо­скве задолго до того, как все это со­стоялось. Однако у лидеров многих стран где-то глубоко в подсознании присутствовало негативное отноше­ние к советизму и боязнь какого-то диктата со стороны России.

Однако с развалом СССР эконо­мика в этих странах стала гораздо хуже развиваться хотя бы в силу того, что интеграционные связи были нарушены. Но при этом у них было ощущение: наконец-то мы стали самостоятельными, каждый сам себе начальник, появились свои послы и так далее... И это перекры­вало все те минусы, которые навер­няка каждый из них осознавал.

- Когда же ситуация с создани­ем евразийского экономического пространства сдвинулась с мерт­вой точки?

- Уже в 2000-е годы, особенно к 2010 году, когда заработал Та­моженный союз, все стали пони­мать, что мир слишком сложный, чтобы выживать в одиночку, и прислушались, в том числе, к тому давнему призыву Назарбаева об интеграции. Статьи Президента Российской Федерации Владими­ра Путина, президента Беларуси Александра Лукашенко, президен­та Казахстана Нурсултана Назар­баева, которые опубликовали в «Известиях» в 2011 году, насколько я помню, послужили основным ка­тализатором к объединению. Так что в этом смысле многие страны постсоветского пространства осоз­нали политическую важность тако­го объединения.

Впрочем, это же осознали и на Западе. Я помню заявление госпожи Клинтон, когда она была руководи­телем Госдепартамента США, о том, что «мы не дадим вам ни под каким соусом воссоздать Советский Союз». Она понимала опасность возраста­ющей мощи этого объединения, а значит, и всех стран, которые туда входят, и прежде всего России. Не­которые наши политики бросились объясняться: мол, да мы и не соби­рались воссоздавать СССР, а просто создаем экономическое объедине­ние... Но на Западе все равно уже тогда нам стали активно противо­действовать.

Тогда я еще подумал: чем они нам могут особо помешать? Но ока­залось, что они пошли даже на развязывание вооруженного переворо­та и свержение власти на Украине. Потому что Украина должна была стать краеугольным камнем этого евразийского объединения.

- Принесла ли евразийская ин­теграция за эти пять лет реальную пользу странам, которые подписа­ли декларацию?

- Эти пять лет показали, что, двигаясь вперед, мы не только стандартизируем и унифицируем законодательство, но и наращи­ваем товарооборот. Правда, его очень сложно анализировать в цифрах, поскольку курс доллара вырос и у многих стран произошла девальвация в связи с мировым экономическим кризисом. Поэто­му в товарной политике - одни, а в денежной - немножко другие по­казатели.

Если анализировать, насколько увеличился товарообмен, выходит немного лукавая цифра, но она то­же свидетельствует о том, что ин­теграция пошла на пользу многим странам. Другое дело, что есть еще «проницаемость границ» и многие нечестные участники рынка пользуются, в том числе, не до конца про­думанными и непредусмотренными процедурами: провозят товары - кто из Китая, так как там пошлина меньше или ее вообще нет, кто из Турции. Но это уже другой вопрос.

Такое объединение, как Евразий­ский союз, так сразу не строится, на это требуются десятилетия. Если мы посмотрим на тот же Евросоюз, то увидим, что его деятельность сопряжена также с политическими рисками - конституцию они так и не приняли, хотя пытались, вооруженные силы так и не созда­ли. А теперь вот Великобритания выходит из ЕС, учитывая риски с миграцией. Но при этом они пошли гораздо дальше в том плане, что у них общий банк, общая валюта.

Мы находимся только в самом начале пути, но зато понимаем, чего хотим. Пять лет, безусловно, период очень маленький, но мы продвинулись. Этому, конечно, способствовали Владимир Путин, Нурсултан Назарбаев и Александр Лукашенко. Надеюсь, и дальше бу­дет движение.

- И все же не будет ли затухать этот проект по созданию мощного Евразийского экономического со­юза со временем, как прочат ему некоторые критики?

- Нет, затухать он точно не бу­дет. У него, наоборот, только ясная, четкая перспектива. Все государ­ства, которые в него входят, пони­мают, что с нашими соседями как раз наше будущее, а не так как раньше, когда мы видели себя дру­зьями только Запада.

- Есть ли страны, которые мо­гут в ближайшее время присоеди­ниться к Декларации о евразий­ской экономической интеграции, или пока таких нет?

- Почему нет? В 2015 году в ЕАЭС вступили Армения и Киргизия. Присматривается к ЕАЭС Таджикистан. Сорок стран мира хотят подписать с ЕАЭС соглашение о свободной торговле. Уже такое со­глашение подписано с Вьетнамом, который находится от нас за 10 тысяч километров, и он активно этим пользуется. Вот сейчас мы с Вьетнамом проводим стандартизацию и унификацию законода­тельства в рамках евразийского пространства.

Так что здесь, поверьте, стран будет все больше и больше. Про­сто это дело времени. Мы все в этом направлении движемся, осо­бенно наши соседи, понимая, что выгоды от этого налицо. Со време­нем это будет единый валютный рынок, единый рынок товаров, труда, образования, медицинских услуг. Все это и будет - единое, общее пространство, в пределах которого любой гражданин смо­жет куда угодно приехать лечить­ся, учиться, работать... Вот такая задумка. 

Беседовала Анна Шушкина