Ольге Сотниковой, лидеру фракции КПРФ в тольяттинской думе, спустя полгода пытаются инкриминировать нарушение закона при проведении массового мероприятия
– Итак, Ольга Владимировна, за что вас решили посчитать экстремисткой?
– Всё не так запущено (улыбается. – Прим. авт.). Мне не вменяют 282 статью УК. Лишь статью 20.2 КоАП: «нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования». В чём, собственно, дело? 7 ноября 2018 года КПРФ в моём лице организовала традиционное мероприятие, приуроченное к годовщине Великой Октябрьской социалистической революции.
– Митинг?
– Нет, у нас в целях было заявлено именно «празднование Великой Октябрьской социалистической революции». Вообще КПРФ проводит праздничные митинги один раз в год – это 9 Мая (когда нам его, конечно, согласовывают). В этот день в своих речах мы вспоминаем наших дедов-отцов и поздравляем ветеранов и всех остальных с Великой Победой.
Все остальные митинги КПРФ как оппозиционной партии априори протестные. Даже если они посвящены каким-то официальным датам. 1 мая в советское время праздновался День международной солидарности трудящихся. Восхвалялся свободный труд. А теперь 1 мая мы проводим протестные мероприятия, говорим о том, что труд человека обесценен, он не нужен никому, безработица огромная, а государство плевало на трудового человека. Как вы знаете, сейчас власти собираются увеличить продолжительность рабочей недели для сельских женщин. В сельских районах женщины должны работать не 40, а 36 часов в неделю. 4 часа им выделялось на домашнее хозяйство. Депутаты от «Единой России» выступили с инициативой (и Минтруд их поддержал) – вернуть 40-часовой рабочий день… Ну да речь не об этом.
Подобные мероприятия проводятся 7 ноября КПРФ со времён её основания – с начала 90-х. В этот день мы всегда вспоминаем причины, приведшие к революции в нашей стране. Мы вспоминаем последствия этих событий. Как они повлияли на экономику страны, на политику государства и вообще на жизненный уклад миллионов людей, которых объединил Советский Союз.
– И что пошло не так?
– Всё прошло как обычно. Заявив мероприятие, мы обозначили тему: «Празднование Великой Октябрьской социалистической революции». Выразили благодарность жителям города, поддержавшим нас на выборах 9 сентября. Вспоминали о том, что это было за событие – революция, что к ней привело и насколько происходившее в предреволюционной России перекликается с происходящим в России сегодняшней. В этом ключе у нас и прошло мероприятие. В своих выступлениях мы напоминали, что страну к революции подвело неравенство, ужасные экономические отношения и вообще антисоциальная политика тогдашнего государства. Мы вспоминали, что когда государство действует против народа, народ ополчается на государство…
– Это вы про «пенсионную реформу»?
– В том числе. Все знают: летом 2018 года была выдвинута инициатива о повышении пенсионного возраста, что является антисоциальным решением, нарушает Конституцию РФ, потому что ухудшает положение граждан. Далее закон был принят и подписан, и мы, все, кто присутствовал на мероприятии, заявили: люди, находящиеся у власти и проводящие антисоциальную политику, должны из этой самой власти уйти. Выступавшими выдвигались требования о том, что депутаты Государственной думы, поддержавшие повышение пенсионного возраста, должны сложить мандаты, поскольку действуют не в интересах избравшего их народа, а против них. А при стечении определённых обстоятельств всё это способно привести к очередному социальному взрыву.
На мероприятии традиционно присутствовали представители администрации, представители правоохранительных органов, которые отвечали за порядок, представители отдела по борьбе с экстремизмом – так как это их работа.
– Проходило это всё где?
– На традиционной площадке, отведённой под встречи с избирателями, в 32 квартале Автозаводского района. Всё закончилось спокойно. Никаких инцидентов не было. По итогам мы, как организаторы, все свои обязательства выполнили. Принятую резолюцию предоставили правоохранительным органам.
Спустя три месяца, в январе, ко мне пришёл представитель отдела по борьбе с экстремизмом. «Побеседовать со мной» по поводу как раз данного мероприятия, как к его организатору. Задал вопросы о том, кто тогда провозглашал лозунги в отношении «Единой России» и кто вообще выступал на мероприятии? Прошло, напоминаю, три месяца! Кто за кем выступал, я уже просто не помню. Дала ему пояснение, что есть официальный отчёт в партийных группах в соцсетях. Что выступали действующие депутаты тольяттинской думы, вышестоящего парламента, жители Тольятти. На этом вопрос, вроде, был закрыт. Но еще через два месяца – в марте – мне звонит участковый уполномоченный и говорит: «Ольга Владимировна, нам бы встретиться, не могли бы вы подъехать в отдел полиции?» Ну, раз надо, я, как законопослушный гражданин, приезжаю. Он меня там встречает и говорит: «Пройдёмте к начальнику». Начальника, как я запомнила, зовут Алексей Геннадьевич Баранов. Должность не уточняла.
Он пояснил, что на основании материала, собранного по итогам мероприятия, проведённого 7 ноября 2018 года, отдел по борьбе с экстремизмом усматривает нарушения, которые подпадают под статью 20.2 Кодекса об административных правонарушениях. В связи с этим все материалы отправлены в отдел полиции, а они уже должны составить протокол и отправить его в суд. Видимо, в силу моего политического статуса в городе этим занялся не участковый, а непосредственно руководитель.
Мы с ним долго дискутировали на тему, как фраза «Депутаты Госдумы, голосовавшие за повышение пенсионного возраста, должны сложить мандаты» противоречит заявленной цели мероприятия – празднованию Великой Октябрьской социалистической революции. Я спрашиваю: «Это ваше мироощущение?» Он отвечает: «Нет, это закон». Мы ещё минут 15 обсуждали: произошедшая революция – это хорошо или плохо? Его мнение – плохо, моё – естественно, наоборот. В конце концов я остановила дискуссию, напомнив, что у нас демократия и каждый волен думать так, как хочет.
Прошли в кабинет уполномоченного, составили протокол. Я вам сейчас зачитаю: «…допустила выступающими участниками митинга высказывания, содержащие требования об отставке правительства Медведева и сдаче депутатами «Единой России» мандатов, что не соответствует заявленной цели проведения мероприятия». То есть, по мнению правоохранительных органов, видимо, я была должна, когда кто-то из выступавших депутатов произносил наименование правящей партии или фамилию-имя-отчество главы правительства, остановить митинг, выхватить микрофон и сказать, что это не цель нашего мероприятия, что мы лишь отмечаем сложный период в жизни страны… случившийся сто лет назад, и к нынешним реалиям всё это никак не относится!
В протоколе я написала, что вину не признаю, данное правонарушение не совершала. Каких-то дополнительных объяснений давать не посчитала нужным, сославшись на 51-ю статью Конституции. Теперь вот жду повестки в суд. По процедуре эти материалы с протоколом должны поступить в суд, а судья в течение двух месяцев назначить слушания дела. И уже суд примет решение: составлен ли протокол в рамках закона и было ли действительно нарушение? Не берусь предугадывать действия судьи, но, если решение будет не в мою пользу, мы пойдём дальше оспаривать абсурдность самой этой ситуации.
– Вот про протокол я и хотел спросить: разве лица, отвечающие за правопорядок в стране, должны составлять его не сразу, или, по крайней мере, на следующий день, когда просмотрели видеозапись мероприятия?
– Вот именно. У нас наступает апрель, практически полгода прошло с «правонарушения». Грамотный судья только по этому признаку должен отказать в производстве дела.
– Всё это выглядит очень странно. Возникает ощущение, что кому-то зачем-то понадобилось тряхнуть пыльным бельём, коли уж грязного не нашлось. Вы не думаете, что это разбрасывание камней по кустам, отвлечение вас от чего-то другого?
– Есть пара сугубо личных предположений. Первое: это некая просьба наших идейных оппонентов, которая случилась ещё в ноябре. У нас был тогда бюджет. У нас было вживание в незнакомые темы, очень много сложных вопросов… Словом, просьба…
– Повлиять на коммунистов?
– Скорее, отвлечь от погружения в депутатскую деятельность. Но правоохранители, понимая, «что состава преступления» нет, как могли, оттягивали весь этот процесс до тех пор, когда всё дело в суде должно рассыпаться уже по формальным признакам.
– А второй? Может, предстоит принятие каких-то суперважных решений в думе, а тут как нельзя кстати и суд? Угадал?
– Может быть и такое. У нас ожидаются очень сложные вопросы, а тут придётся ездить по юристам, судам. Половину рабочего времени собирать справки с места работы. Мол, я не злостный правонарушитель, а депутат, занимающийся своими прямыми обязанностями – отстаиванием прав избирателей. Но это всё только версии. А пока ждём СМС или звонка из суда. На всякий случай захожу на сайт суда – проверяю, не назначено ли заседание уже на завтра. Практика такая есть.
Андрей Сергеев «Тольяттинский Навигатор»