На очередной провал в партии уже отреагировали. Первый заместитель секретаря президиума генсовета партии по вопросам региональной политики Сергей Неверов заявил, что руководство «Единой России» в ближайшее время обсудит положение дел в иркутском региональном отделении партии и, возможно, сделает соответствующие оргвыводы.

В чем причины поражения «Единой России», рассуждает политолог Александр Кынев.

«СП»: – Александр Владимирович, почему Иркутская область краснеет на глазах?

– То, что происходит с Иркутской областью – это просто переход, по диалектике, количественных изменений в качественные. В регионе третий подряд губернатор, Дмитрий Мезенцев, который, по сути, там никогда не жил, и решения принимают исходя из чисто московских раскладов, внутрикорпоративных отношений, которые не имеют с интересами населения ничего общего. В этой ситуации запас прочности каждого следующего губернатора сокращался, соответственно, время ожиданий электората тоже сокращалось. В итоге попытка навязать людям совершенно неприемлемые кадровые варианты на выборах мэра Иркутска бумерангом ударила и по Братску. 

То, что произошло в Братске – расплата за Иркутск. Человек, который снимал Серебренникова с Братска, где он только что избирался мэром, и буквально через два месяца ушел в отставку, чтобы баллотироваться на пост мэра в Иркутске, человек, которому пришла в голову эта идея – не понимает в Иркутской области ничего вообще. 

Справка «СП»

Досрочные выборы мэра в Братске пришлось проводить из-за того, что экс-глава города Сергей Серебренников оставил свой пост ради участия в кампании по выборам мэра города Иркутска. В марте этого года «Единая Россия» решила выдвинуть его в качестве своего официального кандидата на должность главы регионального центра, однако в партии не учли настроения горожан, которые не хотели видеть на этом посту пришлого человека. 

В результате сначала в лидеры гонки выбился самовыдвиженец, но член «Единой России» — Антон Романов, а после того как партия добилась его снятия с выборов, борьбу за кресло мэра Иркутска выиграл кандидат от КПРФ Виктор Кондрашов.

«СП»: – В чем специфика региона?

– Братск и Иркутск – совершенно разные города, с разными элитами и определенной историей межэлитного противостояния и конкуренции. Кроме того, совершенно очевидно, что для Иркутска болезненна тема Байкала, где главным загрязнителем выступает Байкальский ЦБК, который принадлежит г-ну Дерипаске, а как раз структуры Дерипаски являются главными экономическими субъектами Братска. Не являлась никаким секретом тесная связь Серебренникова с Дерипаской. Получалось, в Иркутск пытались навязать, во-первых, человека из Братска, во-вторых, человека, связанного с Дерипаской, который для жителей города олицетворяет проблемы хищнического отношения к Байкалу. Рассчитывать, что это могло кончиться чем-то, кроме полного провала, на мой взгляд, могли только люди совершенно неадекватные, и ничего не понимающие ни в регионе, ни в массовой психологии. Они считают, что могут решить, что угодно, а люди вокруг – статисты, которые проглотят любое решение, принятое за них в кабинетах. Иркутск показал, что с этим регионом так поступать нельзя.

Кстати, Иркутск всегда был регионом фрондерским, этому можно найти и исторические корни, тех же декабристов. Выборы там всегда проходили демократичнее, чем в остальной России. Конечно, с точки зрения самого региона, снижение демократичности там есть, но на остальном фоне разница очень большая. Это доказали и выборы в Заксобрание Иркутской области, и выборы мэра Иркутска, и вот теперь – мэра Братска. 

«СП»: – Что, кстати, произошло в самом Братске?

– После того, как устроили пируэт с попыткой отправить братчанина в Иркутск, в Братске образовался вакуум. Возникла странная ситуация: в октябре 2009 года Серебренников с некой программой от «Единой России» шел на выборы мэра Братска, выиграл выборы, а потом кинул город – уехал в Иркутск. Таким образом, публично все обещания были девальвированы, и никакого кредита доверия «Единой России» после этого не могло быть. Кроме того, в местной элите всегда есть конкуренция, и скреплять элиту можно только с помощью топовых фигур. А их там сегодняшний день иркутской «Единой России» нет. Как показала практика, нет и медиаторов, способных добиваться компромисса.

Наоборот, попытки достижения некой коалиции в составе областной администрации за последний год кончились пшиком. Господин Мезенцев начал в этом смысле за здравие, а кончил за упокой. Когда он стал губернатором год назад, предполагалось, что, наконец, начнут включать региональные элиты, уважаемых в регионе людей в администрацию, но этого не произошло. Люди были формально включены, но выяснилось, что решения принимаются по совершенно другим каналам. Окончательным доказательством этому стала скандальная история с выборами мэра Иркутска, куда никого из популярных городских политиков не пустили, а попытались навязать совершенно чужого для города человека.

«СП»: – Почему на плаву оказались именно коммунисты?

– Оказалось, что никаких реальных локомотивов, способных вытащить «ЕдРо» в Братске, нет. Наоборот, есть очевидное раздражение игнорированием регионального интереса. Дополнилось это кризисом, а еще, я думаю, психологическим эффектом 
победы в Иркутске. Эта победа резко повысила веру избирателей в электоральную успешность коммунистов. Когда коммунист победил в Иркутске, голосование за КПРФ стало одной из базовых моделей протестного поведения: мол, если коммунисты победили там, почему они не могут победить здесь? Это было дополнительным мотивом для протестного электората, доказательством, что поход на избирательный участок не бессмысленен.

«Единая Россия» за что боролась, на то и напоролась. На мой взгляд, это совокупность той политики в отношении регионов, в том числе кадровой, которая сейчас в стране существует.

«СП»: – Какие сейчас позиции у КПРФ в регионах?

– Ситуация с компартией по регионам сильно отличается. По Иркутской области, если посмотреть даже на состав фракции в Заксобрании, можно увидеть, что есть многолетний лидер - Левченко, но есть и существенное омоложение состава: туда активно приходят представители регионального бизнеса – малого, среднего. Это происходит потому, что места в местной «Единой России» заняты, там слишком тесно. 

Думаю, имеет место кумулятивный эффект: с одной стороны, сокращение политического поля – протест есть, а голосовать не за кого, вот протестный электорат и консолидируется вокруг того, что осталось – КПРФ. Кроме того, происходит активизация местного бизнеса, который в максимальной степени ощущает на себе, на своей шкуре, что интересы региона игнорируются. Это все же наиболее активная, прагматичная часть общества. В Иркутской области, как получается, помимо «Единой России», КПРФ выглядит, как наиболее независимая структура. 

«СП»: – За Иркутской областью потянутся прилегающие регионы? Это будет победным шествием КРПФ?